|
Квантовая Магия, том 2, вып. 3, стр. 3301-3306, 2005
Магическая ткань сновидений В.П. Графский (Получена 13 мая 2005; опубликована 15 мая 2005) Одним из краеугольных камней в гносеологической
парадигме трансперсональной психологии и трансперсональной антропологии
является активное применение теорий из области неклассической и
постнеклассической физики к сфере исследования человеческого сознания,
механизмов его мировосприятия и познания. В настоящее время с появлением квантовой теории
информации и перспективой создания принципиально нового поколения
вычислительной техники - квантовых компьютеров в этой области ведутся
обширнейшие исследования. Вопрос о квантовой природе сознания становится
предметом серьезных научных дискуссий (Бом, Пенроуз, Степп, Хамерофф) и такие
ключевые понятия квантовой информатики, как теория запутанных состояний
(entangled states) и теория декогеренции (decoherence), привлекаются для
объяснения некоторых механизмов мышления. Исследования эти носят междисциплинарный характер,
т.к. необходимо привлечение специалистов из различных по своей специфике
областей – физики, биологии, психологии, сомнологии. Трудности в исследованиях подобного рода вызваны
спецификой самого изучаемого объекта – человеческого сознания и механизмов его
действия. Изучение и сопоставление таких его специфических проявлений как
состояние сна, пограничные и измененные состояния сознания могут оказать здесь важнейшую роль. Отличием квантовых систем от классических является наличие целого ряда концептуальных понятий, не имеющих прямых аналогов в обычной физической реальности. К ним относится парадоксы, вызванные природой дуализма волны-частицы в квантовом мире и порождающие «проблему измерения» и «проблему волновой редукции», когда особую роль в проведении измерений играет наблюдатель. Но если включить наблюдателя и объект наблюдения в некоторую замкнутую систему, то их надо рассматривать как взаимодействующие подсистемы, представляющие в сумме все ту же суперпозицию макроскопически различных состояний. Особая квантовая форма корреляций таких составных систем носит название запутанных состояний. Запутанные состояния определяются разными степенями запутанности. Состояниями запутанности можно манипулировать - объекты, находящиеся в минимально запутанных состояниях, можно с сохранением общего количества запутанности преобразовывать в меньшее число объектов, которые находятся в максимально запутанных состояниях. Важно отметить, что различают «чистые запутанные состояния», которые содержат только квантовые корреляции и «смешанные запутанные состояния», которые наряду с квантовыми включают в себя и классические корреляции. Различают так же меры запутанности формирования (entanglement of formation) и дистиллируемой запутанности (distillable entanglement). И здесь возникает вопрос о возможности сопоставления
этих понятий с различными фазами сна. В частности можно проследить
сопоставимость чистого запутанного состояния с фазой медленного сна, а
смешанных запутанных состояний с различными стадиями фазы парадоксального сна.
При всей рискованности таких сопоставлений они могут оказаться весьма
продуктивными, т.к. именно пропорциями осознания субъектом восприятия – нашим
сознанием той или иной информации о
внешних и внутренних объектах и характеризуется специфика нашей мыслительной
деятельности и соответствующих характеристик активности как мозга, так и всего
человеческого организма в целом. Отсюда становится понятным интерес,
проявляемый представителями современных психологических направлений с одной
стороны к природе сна, а с другой к современным теориям квантовой физики. Попробуем подойти к этому вопросу с разных сторон -
рассмотреть его психофизиологическую составляющую, психологическую, и наиболее
сложную и трудноуловимую – духовную составляющую. Революционные открытия
психофизиологов и сомнологов в этой области, сделанные буквально за последние
несколько десятилетий дают достаточно репрезентативную картину процессов,
протекающих во время сна на уровне сомы. Напомним о некоторых из них. В первую очередь это относится к выявлению
неизоморфной картины протекания процесса сна, разделение его на серию двух
чередующихся фаз - быстрого (парадоксального) и медленного (глубокого),
открытое американскими психологами Н. Клейтманом, Ю. Азеринским
и В. Дементом, и французским нейрофизиологом М. Жуве [1]. Эти данные были
получены на основе наблюдений и регистрации электрофизиологические проявлений
мозга спящего, объективное отражение которых стало возможным с появлением
электроэнцефалографии. Сомнологи осуществляют
идентификацию сна, его фаз и стадий физиологи на основе полиграфических картин -
электроэнцефалограммы (ЭЭГ), электромиограммы (ЭМГ), электроокулограммы (ЭОГ)
[2] . Нейрофизиологическая сторона
цикличности процесса «сон – бодрствование» следующая. С точки зрения нейронной активности бодрствование -
это состояние тонической деполяризации, медленный сон - тоническая
гиперполяризация, и во время медленного сна восстанавливается мозговой
гомеостаз, нарушенный в ходе многочасового бодрствования. Функция медленного
сна сводится к восстановлению гомеостаза мозговой ткани и оптимизации
управления внутренними органами. Парадоксальный сон в противовес медленному сну имеет
активную природу. Он запускается из центра, расположенного в задней части
мозга, в области варолиева моста и продолговатого мозга. Во время
парадоксального сна клетки мозга
активны, но информация от органов чувств к ним блокируется и не подается
на мышечную систему. Нормальная работа таламо-кортикальной системы мозга,
обеспечивающая сознательную деятельность человека в бодрствовании, возможна
только при участии определенных подкорковых
активирующих структур. Благодаря их действиям в бодрствовании мембрана
большинства кортикальных нейронов деполяризована на 10-15 мВ по сравнению с
потенциалом покоя – (65-70) мВ. Именно состояние тонической деполяризации и
обеспечивает нейроны способностью обрабатывать информацию и реагировать на
сигналы, поступающие от других нервных клеток - рецепторных и внутримозговых. Таких систем тонической деполяризации, или активации
мозга или «центров бодрствования» несколько и располагаются они на всех уровнях
мозговой оси. Нейроны этих отделов выделяют медиаторы - глутаминовую и
аспарагиновую кислоты, ацетилхолин, норадреналин, серотонин и гистамин,
активность которых регулируют многочисленные пептиды. Нарушение деятельности
любой из этих систем не компенсируется за счет других, несовместимо с сознанием
и приводит к коме. Из всех известных активирующих мозговых систем,
которые включаются при пробуждении и действуют во время бодрствования, в
парадоксальном сне активны лишь одна-две. Остальные активирующие медиаторы в
парадоксальном сне не работают. Это основное различие между бодрствованием и
парадоксальным сном, между восприятием внешнего мира и сновидений. При попытке редуцировать эти механизмы с
молекулярного уровня биохимии на атомный и субатомный вполне допустимо
предположить, что в их основе лежат все те же механизмы квантовой информатики.
Поэтому вполне допустимо сопоставление протекающих при этом процессов
запутывания информационных подсистем восприятия и реагирования человеческого
организма с дистиллируемостью - повышением чистоты запутанности при погружении
в медленноволновую фазу сна и включения процесса декогеренции в фазе
парадоксального сна. Но декогерентность эта носит частичный характер, т.к.
система восприятия продолжает работать, прежде всего, не на сигналы внешней
среды, а на внутренние сигналы, генерируемые нервной системой. Такая
замкнутость приводит к эффекту установки нелокальных связей между отдельными
виртуальными подсистемами человеческого сознания, обусловленными только лишь
его информационными составляющими, зафиксированными в нейронных цепочках
памяти. Эта нелокальность, неопределенность, сновидений, ставшая источником
множества художественных образов, а зачастую и целых направлений в литературе,
живописи, и прочих видах искусства (романтизм, сюрреализм и т.д.) является
очень важной характеристикой сознания, т.к. является своеобразным тиглем, где
выплавляются и встраиваются отдельные элементы нашей «карты реальности»[4]. Возвращаясь к взгляду сомнологов на значение
механизма сновидения, находим этому подтверждение. Так согласно гипотезе одного
из ведущих специалистов в этой области Жуве [3], в парадоксальном сне в
нейрологическую память передается наследственная, генетическая информация,
имеющая отношение к организации целостного поведения. Примерно такого же мнения придерживается ряд
американских ведущих специалистов-сомнологов Р. Картрайт, Р. Гринберг
[5]. Другой интересный подход предлагают российские ученые
В.С. Ротенберг и В.В. Аршавский [6], представивших потребность в
сновидениях как одну из форм «поисковой активности», являющейся необходимым
механизмом в преодолении стрессовых ситуаций. Основываясь на исследованиях
теории о стрессах Г. Салье и серии экспериментов по депривации (лишении) у
подопытных животных и людей тех или иных фаз сна Ротенберг предложил следующую
“кибернетическую” модель:
Как видно из вышесказанного одной из важнейших
функций сновидений считается обработка информации, сводящаяся либо к
упорядочиванию уже полученных данных – впечатлений, настроений, идей, либо к
алгоритмизированию и прогнозированию информации о предстоящих событиях. Если
придерживаться свойственной кибернетическому подходу метафоры человеческого мозга
как некого биокомпьютера, то вполне уместным будет предположить, что компьютер
этот работает по принципам квантовой информатики и является квантовым
биокомпьютером [7]. Сновидения же являются хорошим способом ознакомления с
вариантами нелокальной обработки информации, вычисления которой носят не
последовательный, и даже не параллельный характер, а построены по принципам
квантовой кубитовой логики [8]. Интересно, что и подходы к проблеме природы
сновидений, принятые в психологии тоже можно рассматривать с позиций
ориентирования их по линии времени. Так, если ортодоксальное психоаналитическое
фрейдистское толкование сновидений можно рассматривать как усвоение,
«переваривание» уже полученной информации о мире (с учетом компенсаторной роли
этого неосуществленных в прошлом желаний), то подход к онейрологии ученика
Фрейда А. Адлера имеет ярко выраженную нацеленность на будущее, в
результате которой происходит просчитывание вариантов согласно волевому вектору
устремлений развивающейся, разворачивающейся во времени личности. Нетрудно
догадаться, какая роль в этом случае отводится учению другого выдающегося
фрейдовского ученика (а впоследствии его яростного оппонента) К.Г. Юнга. В
свете его идей о самости и огромной роли процесса индивидуации в развитии
личности юнговский подход к сновидениям можно расположить в центральной нулевой
точке временной оси, символизирующей текущий момент времени, то самое так
высоко ценимое восточной философией
«здесь и сейчас». Т.е. правомерными являются все из вышеперечисленных
подходов, просто каждый из них решает разные аспекты одной и той задачи –
моделирование наиболее успешного для существования пространства событий. И если с позиций «нейрофизиологического»
варианта таких вычислений речь идет скорей о физическом срезе реальности, то
тут дело связано с более тонкой ее тканью – психологической, психической
имеющей скорей энергийную, «волновую», а не «корпускулярную» составляющую. И
это делает еще более оправданным квантовый подход к проблеме сновидений. Более
всего к такому подходу предрасположена юнгианская школа глубинной психологии,
являющаяся не такой рационалистически ригидной и не чурающейся апелляций к
сложнейшим метафизическим вопросам, прежде всего это относится к представителям
гуманистической и трансперсональной психологии. Не удивительно, что многие
трансперсональные психологи напрямую обращаются к идеям квантовой физики и
активно пользуются в своей практике ее идеями и терминологией [9]. Что же нам может дать подход, допускающий, что в
сновидениях мы имеем возможность прямого и осознанного подхода к изучению
«квантового компьютера» лежащего в основе нашего мышления и восприятия и
формирования нашей карты реальности, нашего туннеля реальности? Это могло бы
дать значительный толчок в развитии понимания самого феномена человеческого
сознания, который становится все более и более важной составляющей глубоких
антропологических исследований. Так не смотря на некоторую негативность,
механистичность использование «компьютерной» метафоры мозга и сознания как
программиста и метапрограммиста, характерное для недавнего кибернетического
подхода [10,11] дало очень много для развития психологии и антропологии. Попытки изучения механизмов сновиденья «изнутри» прежде всего связаны с понятием осознаваемых или ясных (люцидных в английской транскрипции) сновидений. В западной научной среде основоположником в этой области является Эдгар Кейси [12]. В насоящее время наиболее известными в этой области являются разработки С. Лабержа и К. Хирн [13], революционность которых заключается в том, что были выработаны методики, позволяющие получать устойчивые результаты по осознаванию себя во сне, а в их клинических экспериментах была установлена обратная связь с сознанием сновидцев. Кроме того, интересной была и идея Лабержа использовать специально сконструированный прибор DreamLight, для индуцирования осознанных сновидений. Эти ученые показали, каких интересных результатов в области развития творческих способностей, терапевтической работы и личностного роста можно достигать в результате выработки навыка осознавать себя во сне. Вместе с тем приступая
к изучению базовых структур мышления, проявляющихся через сновидения, нельзя не
отметить те опасности, которые могут проявиться в результате этих практик.
Важность понимания этого особенно подчеркивается в различных духовных системах,
в которых немалое место отводилось работе со сновидением как одной из
составляющих успешного продвижения по Пути. Само разделение на состояние
бодрствования, сна со сновидениями и глубокого сна впервые было зафиксировано
еще в Индии за два с лишним тысячелетия до нашей эры в священных ведических
книгах Упанишадах. Важное место онейрологическим вопросам отводилось и в других
Традициях, достаточно вспомнить древнегреческие храмы Асклепия, или
позднеантичную «Онейрокритику» Артемидора. В библейском Ветхом Завете есть 15
упоминаний о получении откровения или иного проявления теофании через
сновидения. Уместно так же вспомнить, что основоположник Ислама Пророк Мохаммед
получил свои откровения, изложенные в суррах тоже через сновидение. Но подход к
искусству сновидения как конкретной практике все же более характерен для
восточных Традиций в их позднем тантрическом (как индуистском, так и
буддистском) варианте. Особенно широкое распространение на Западе получили
известность практики Йоги Сна тибетского буддизма Ваджраяны, являющиеся одной
из составляющих Учения шести йог Тилопы, и практики Ясного Света Учения Дзогчен
как в буддистских, так и в бонских линиях передачи [14,15]. Нечто подобное
можно встретить и в китайской традиции даосизма [16] Изучение этого материала
могло бы тоже дать огромный толчок пониманию квантовой основы рождения и
функционирования сновидений, а главное предотвратить от многих опасностей,
подстерегающих исследователей на этом Пути.
В заключении хотелось бы отметить, что именно сочетание
достаточно развитой на сегодняшний момент психофизиологической теоретической
базы и диагностической аппаратуры, огромных практических наработок современной
психологии в области науки о толковании сновидений – онейрологии, смелого применения
новейших теорий в области физики и других естественнонаучных дисциплин, а так
же возрождения и правильного понимания древнейших духовных традиций могут
позволить совершить прорыв в раскрытии тайн механизмов человеческого сознания и
мышления и той огромной роли, которую они играют в формировании восприятия
окружающего нас прекрасного и удивительного мира и нашего успешного
существования в нем. Литература
 |